Я принимаю моего ребенка

prinimayu

Я принимаю моего ребенка, я принимаю моего ребенка, я принимаю моего ребенка, я принимаю себя…

Как часто наши разговоры о детях принимают форму бесконечной жалобы: «он совсем не читает» – жалуются мамы маленьких спортсменов, «он даже не знает, с какой стороны к мячу подойти» – вторят мамы малышей-книгочеев, «он не умеет общаться», «он ко всем пристает со своими разговорами». У малышей нет шансов увидеть, что мамы ими довольны. У мам нет шансов порадоваться успехам своих детей, ведь их все время гложет  зловещее «но»: да, он  спортивный, но не учится; да, он любознательный, но такой неповоротливый и т.д. И почему это полновесное НО всегда перечеркивает любые детские достижения. На этом «но» концентрируется мама, на нем постепенно концентрируется вся остальная семья, и, в конце концов, оно достигает детку. Того самого любимого сына или дочку, которые страстно гоняют мяч или плетут браслетики, читают книжки, зарываясь в глубину родительского книжного шкафа или мчатся на лыжах. Это злосчастное «но» вдруг перечеркивает все успехи и все то, что так любит малыш, делая его неуверенным в себе и тревожным.

Такое поведение, конечно же, не связано со злым маминым умыслом замучить своего ребенка (даже если со стороны так и кажется). Это поведение всего лишь оборотная сторона того тяжелого и мучительного, с чем сама мама живет каждый день. Это всего лишь отраженная нелюбовь к себе, неприятие себя. Составьте список из 10 пунктов «что раздражает меня в моем ребенке», а потом другой  список из 10 пунктов того, «что раздражало моих родителей во мне». Попробуйте оценить масштаб переноса.

Всё то, что когда-то не принималось нашими родителями в нас, стало базой нашего отношения к самим себе. Если родителей раздражало наше неучастие в домашних делах, то наверняка и мы сами, став взрослыми, отчаянно критикуем себя за беспорядок в квартире. Более того, неприятие себя становится настолько необходимой привычкой, что иногда мы начинаем провоцировать ситуации, где это неприятие можно ощутить в полном объеме. Ведь насколько проще помочь ребенку совершить трудное для него действие: помочь убрать игрушки на место, поддержать неумелые движения с мячом; найти книгу, которая будет по-настоящему интересна ребенку и захватывать его (возможно, это будет книга про известных спортсменов), помочь сосредоточиться на сложной задаче и испечь печенье в награду, но мы заранее выбираем неэффективный, долгий, нудный путь замечаний и тычков. Возможно, лишь потому, что этот путь заранее нерезультативен, и дает такое знакомое чувство нелюбви к себе, которое давно уже стало неотделимой частью нашего я. Чувство, в которое мы возвращаемся, как к себе домой, и только здесь чувствуем себя уютно и комфортно. Так известно, что если приемных детей в их предыдущих семьях били, и они восприняли это, как норму жизни, то и в последующей семье они всячески будут провоцировать своих новых родителей на физические наказания. Насилие стало частью их понимания «дома», и если бить их отказываются, ощущение «дома» остается неполным.

Скорее всего, вас не били. Скорее всего, вы не бьете своих детей. Но знаете ли вы, что наша необоснованная критика («а мой-то дома и пальцем об палец не ударит»), словесное унижение («бестолочь, бездарь, лентяй, жирный»), угрозы («накажу, из дома не выпущу, оставлю одного») – это проявления психологического насилия, которое в некоторых странах карается законом, так как разрушает человека, ведёт к серьёзным личностным изменениям и появлению депрессивных расстройств (в том числе, суицидальным наклонностям), и может быть куда опаснее, чем открытая агрессия (просто потому, что с открытой агрессией мы худо-бедно умеем справляться в течение жизни).

Поэтому, принятие себя, так же как и принятие своего ребенка становятся не  просто «психологической забавой» озабоченных дамочек, а вполне серьезным условием безопасной жизни вашей и вашего ребенка.

Я принимаю моего ребенка, я принимаю моего ребенка, я принимаю моего ребенка, я принимаю себя… Попробуйте повторять эту мантру 10 раз каждое утро, и, возможно, что то в вашей жизни начнет по-настоящему меняться, конечно же, в лучшую сторону.

Динара Ахметшина