Древние римляне полагали, что их очаги охраняют домашние боги — лары и пенаты. А в русском мифотворчестве издавна существовал домовой — маленький, лохматенький, лукавый и проказливый, но все же благосклонный к дому…Ах, как жаль, что нет на самом деле таких божеств! Ведь хочется возложить на кого-то заботу о покое нашего дома, верить, что кто-то нас охраняет, не пустит в наши стены зло.Но ведь есть семьи, где словно бы живет некий добрый дух! Здесь и говорится охотнее, и естся с большим аппетитом, и дышится легче. Будто существует для этого дома какое-то четвертое измерение, не зависящее ни от квадратных метров площади, ни от высоты потолков, будто он наполнен каким-то особым вольным и добрым пространством…Как оно создается? Как формируется «режим наибольшего благоприятствования» для каждого, кто здесь живет, для гостей, которые сюда приходят?

Отбросив все метафоры, сразу скажем, что имеем в виду психотерапевтическую функцию семьи. Она существовала всегда и всегда была важной. Ведь какие вообще функции присущи семье? Экономическая или хозяйственная; рождение и  воспитание детей; удовлетворение сексуальной потребности. Все это, в конце концов, современный человек может получить и вне семьи. Но постоянное сопереживание, постоянную моральную поддержку и опору дает семья. А поддержка необходима и мужчине, и женщине, и сильному и слабому…Посмотрите, как напряжен внешний мир! Напряженность врывается в наш дом, ломится в окна и двери, обрушивается на нас с телеэкранов и мониторов; мы приносим ее с работы, с улицы, из переполненного транспорта. И если семья не снимет этого напряжения, не даст разрядки — нервная система просто не выдержит!

«Добрый дух» семьи не только успокаивает — он способен и мобилизовать, ободрить, компенсировать психологический дискомфорт. Одна из важнейших потребностей человека — потребность в признании. Общество, вероятно, не может дать признание каждому. А семья дает, должна давать! Должна помогать ощутить себя нужным, значимым, незаменимым…Еще одно из условий комфортного психологического самочувствия — когда ценится именно твоя индивидуальность, когда известны твои привычки, когда знают до мелочей, что может тебя огорчить, а что будет тебе приятно, когда тебя понимают с полуслова и даже без слов. Более  высокая способность к невербальному общению — один из признаков счастливой семьи. На высоте взаимопонимания гораздо более значимыми и понятными становятся жест, взгляд, улыбка, выражение лица.

Конечно, «дух семьи» — нечто неуловимое. И все-таки как он материализуется? Вот еще несколько наблюдений, сделанных психологами.

В счастливых семьях разговоры супругов чаще касаются общих проблем и реже представляют собой «выяснение отношений».

Муж и жена в такой семье не идеальны, они позволяют друг другу иметь недостатки. Ведь страшен  не столько сам недостаток, сколько борьба с ним. Наш условный «добрый дух» не любит, чтобы неаккуратному постоянно напоминали, что он неаккуратен, а неумелому —  что он неумел. Пользы это приносит мало, а атмосфера накаляется.  В счастливой семье похвала, комплимент, благодарность звучат  чаще, чем порицание и упрек.

Далее: важно не только, что и как говорят, но и как слушают. У человека становится легче на душе, когда его слушают внимательно, с  интересом. А то ведь обычно каждый спешит высказать свое, выразить себя, а другого не слышит.

В семьях с хорошим психологическим климатом больше смеются. Умение отнестись к каким-то мелочам семейного быта с юмором очень скрашивает жизнь, прекрасно помогает выйти из конфликта. В счастливых семьях тоже бывают конфликты. Но вся разница в том,  как они кончаются. Можно прекратить ссору, но не простить друг друга. Остается отчуждение, и каждый новый конфликт усиливает его. А в семье, где живет «добрый дух», выходят из конфликта с чувством облегчения. Здесь умеют прощать, знают радость примирения…

В дружных семьях существует свой особый  семейный  язык. Элементы такого языка — какие-то смешные словечки, которые употребляли когда-то дети, намеки на семейные события, шутливые прозвища передаются иногда из поколения в поколение…В одной семье мы с недоумением  услышали диалог по поводу неудачно купленной вазы:
— Ну, это типичная дирижерская палочка….
— И даже верблюд!
Поясняя, нам рассказали о прадедушке, имевшем слабость покупать ненужные вещи, что очень опустошало семейный бюджет. После очередного приобретения прабабушка в сердцах сказала:

— Ты что угодно купишь — хоть вагон дирижерских палочек, хоть партию верблюдов!

А вот еще один пример. Однажды, четырехлетний мальчик, выслушав объяснение, что такое моль, изрек: «Очень трудно быть молем!». И теперь в этой семье, если предстоит какое-то сложное дело, говорят: «Ох, и трудно быть молем!»

Семейный язык действительно становится своего рода лингвистическим фамильным альбомом. Он создает интимность, теплоту, сплачивает членов семьи, служит для них как бы тайным ключом к каким-то приятным воспоминаниям.

Кстати, еще одна примета присутствия «доброго духа»: в таких семьях всегда больше общих воспоминаний — здесь любят вспоминать какие-то семейные события, совместные поездки, своих родных из старших поколений, здесь хранят их письма, фотографии.

Едва ли можно перечислить все нюансы, оттенки, тональности, которые и создают особый психологический климат, держат семейный корабль на плаву. И не надо видеть в них что-то слишком изысканное, камерное. Впрочем, ведь камерность тоже нам нужна — и в искусстве, и в жизни. А в семейной — тем более…

Подготовила Анна Макарова по материалам интервью с научным сотрудником кафедры социальной психологии психологического факультета МГУ имени М.В. Ломоносова Юлией Евгеньевной Алешиной