В три года я научилась ходить на компромисc. Дело было так.
Я скачу дома по дивану и слушаю пластинку “Кот в сапогах”. Кот в сапогах — крутой. У него бодрый прикольный голос, он может что угодно и вообще молодец. Не то, что все остальные там. Все остальные там никакие, а Кот в сапогах мой герой. Вырасту — стану Котом в сапогах.
Расту я в три года быстро, и когда мама приходит с работы, уже прыгаю по дивану с криками “Я — Кот в сапогах!”. Мама делает такое специальное хитрое лицо, каким взрослые задают свои самые идиотские вопросы типа “А кто это тут такой красивый?”, и спрашивает:
— А Женя Тимонова где?
А я скачу по дивану, я — Кот в сапогах, вот мой хвост, вот мои сапоги, а никакой Жени Тимоновой тут нет.
— Какая жалость, — говорит мама, — а у меня для нее гостинец.
И достает из сумки коробку, в каких, помните, продавали сахар-рафинад. Такую картонную, с голубыми кубиками. Открывает, а там — Боже мой, Боже мой!!! Кремовые розочки с торта. Штук сто, двести, или даже все десять. Нежно-розовые, нежно-желтые и нежно-белые. С нежно-зелеными листочками. И главное чудо — никакого торта под ними нет! Целая коробка счастья netto. Торты-то я не очень, а вот розочки… Рооозочки…. За розочки я готова — и мама это знает.
— Так ты кто?
— Кот в сапогах… — но голос мой уже не столь бодр и приколен, и прежней уверенности в нем нет.
— А коты розочки не едят.
— Едят, едят! — возмущаюсь я. Но мама продолжает иезуитствовать:
— В любом случае, я их принесла девочке Жене, ей и отдам.
Fuck.
В общем, через пару минут экзистенциальных терзаний я становлюсь Женей Тимоновой и получаю за это коробку кремовых розочек. Божественно вкусных, сладких и нежных кремовых розочек. Но привкус их горек.

Однако проходит время, и к нему постепенно привыкаешь. Начинаешь думать, что кремовых розочек без горького привкуса не бывает. Что он имманентен им, как дым огню и вред курению. Даже начинаешь находить его пикантным. Или просто перестаешь замечать. Особенно когда ты уже старше мамы, пришедшей тогда с работы со злополучной и вожделенной коробкой из-под рафинада.

И почему-то твои собственные отношения с работой постепенно становятся похожи вот как раз на попытки упаковаться в коробку. В принципе, это физически возможно, но все время что-то торчит. То нога, то рука, то голова. Нет, можно поджаться и влезть полностью, но тогда в коробке становится совершенно невыносимо. И всё думаешь, да что ж такое, раньше ведь влезала. Нога, что ли, выросла? Или рука? Или голова?
И тут изнутри слышишь такой бодрый прикольный голос:
— А какого хрена ты делаешь в коробке? Ты же Кот в сапогах, ты можешь что угодно, где угодно, и вообще молодец!
— Неет — делаешь ты хитрое лицо — я Женя Тимонова, группенфюрер рекламного агентства, вот мое кресло, вот мои подчиненные, вот мои розочки. А Кота в сапогах тут никакого нет. Котам вообще розочки не положены!
А бодро-прикольный голос все скачет и скачет по твоему внутреннему дивану:
— Говорят, не положены, а они положены! И розочки, и сапоги, и все что хочешь! И для этого не надо сидеть в коробке, а можно гулять сам по себе!
И тут вдруг до тебя доходит. Действительно. Первое кремовое сокровище досталось бы тебе в любом случае. Будь ты хоть Котом в сапогах, хоть Сапогом в котах. То, что предназначено тебе, никуда от тебя не денется, и для этого совсем не надо противоестественно прогибаться и форматироваться. А просто надо разучиться ходить на компромисс и, может быть, чуть-чуть подождать.

Потому что розами осыпают не за компромиссы. Компромиссы только портят их привкус.

Евгения Тимонова, автор и ведущая программы «Всё как у зверей»

Источник